Оторванные снарядами руки, отрубленные головы, монстры с серыми морщинистыми лицами — любого неподготовленного человека при виде хозяйства Ольги и Елены Соболевых проберет ужас до самых костей. Ольга и Елена к окружающей их «расчлененке» относятся совершенно спокойно — уже много лет девушки работают в петербургской мастерской по пластическому гриму и своими руками создают человеческие подобия.
Советские раны из теста
Пластическим гримом считается все то, что содержит «протезные» детали — от небольшой силиконовой нашлепки, чтобы сымитировать отеки под глазами артиста, до готовой абсолютно реалистичной головы с окровавленной шеей — для съемок казни.
— Самое простое и самое распространенное — это пулевые ранения, — рассказывает Ольга Соболева. — Их умеет делать каждый гример, да и материалы (искусственная кровь, нашлепка из специального материала) стоят недорого. А вот более глобальный пластический грим стал появляться в российском кино совсем недавно.
Хотя и в советских фильмах пластический грим был — особенно в детских сказках. Например, в сказках Роу. Или посмотрите на нос у Буратино или у старика Хоттабыча!
— У советских художников не было возможности использовать современные материалы — вспененный латекс, силикон, — говорят художницы. — Они с помощью клея и ватки, совсем доморощенными способами творили чудеса. Один художник «Ленфильма» даже делал большие раны… из теста! И никто не мог разглядеть подвоха. Как мы ни старались, так и не увидели, где у Буратино накладной нос переходит в настоящий нос актера. А сейчас стоит только свету не так упасть на лицо — и грим нещадно «влезает» в кадр. Хотя дело, конечно, не только в мастерстве старых гримеров, но и в качестве пленки. Раньше пленка не была такой чувствительной и позволяла скрыть огрехи.
В Голливуде придумали, как бороться с «слишком хорошим» качеством пленки — границы кожи актера и пластических наклеек «стирают» с помощью компьютерной графики. Так, например, гениально правдоподобно удалось сначала состарить, а потом омолодить Бреда Питта в нашумевшем фильме «Жизнь и смерть Бенджамина Баттона».
— Поработать над таким фильмом — мечта для любого художника, — вздыхают питерские мастера. — Хотя работу гримера очень часто дополняет компьютерная графика. Западные гримеры так привыкли к этой «чистке на компьютере», что во время совместной работы даже не понимают, почему мы так бьемся над каждым стыком, стараясь его скрыть до полной невидимости.
Меняем пол, возраст, расу
По западным стандартам хорошему художнику по пластическому гриму для идеального портфолио необходимо сделать три вещи: состарить молодого актера, превратить мужчину в женщину (или наоборот) и поменять расу — например, сделать белого актера чернокожим или азиатом. Все это требует высокого мастерства (ведь надо переделывать не только цвет кожи, но и форму губ, скул, глаз, носа), но при наличии материалов возможно все.
— Расы мы еще не меняли, но одного мужчину-артиста запросто переделали в мертвую старушку, — вспоминают гримеры.
Можно и полностью превратить одного человека в другого.
— Сейчас все обсуждают съемки фильма о Высоцком, где Безрукову удалось «полностью перевоплотиться» в своего героя, — говорит Елена Соболева. — Конечно, здесь не обошлось без пластического грима — московские мастера по портретам сделали маску певца, которую Безруков будет носить все съемки.
Казалось бы, с помощью таких масок можно разом решить проблему портретного сходства с историческими персонажами — зачем мучительно подбирать похожих по типажу актеров, когда можно просто на любого талантливого артиста надеть маску? Но оказывается, такое полное сходство выливается в огромные деньги.
— Да и актеру вредно ходить в такой маске долго, — объясняет Ольга. — По западным стандартам — не больше четырех часов, но наши артисты ее носят и дольше. Гримировать три часа, еще два часа снимать, все это время кожа не дышит. Недаром многие артисты не любят пластический грим, опасаются аллергических реакций, воспаления. Хотя мы и успокаиваем, что все гипоаллергенно, но не на всех это действует. Поэтому многие актеры очень не любят, когда с их лица снимают слепок для изготовления маски — ведь лицо полностью заливают специальным раствором, оставляя только дырочки для ноздрей, чтобы дышать. Пока раствор застынет, может пройти полчаса и больше, а все это время актер наглухо «замурован» и не может открыть глаза.
Вообще артистам много приходится терпеть от художников по гриму. Они — большие мастера сделать из обычного человека окровавленного или опухшего монстра.
— Очень часто девочки просятся в массовку, — вспоминает Елена Соболева. — Мечтают попасть в кино. Но после первого дня передумывают — им хочется красиво выглядеть, а фильм снимали про войну. Мы и рисовали всем потрескавшиеся губы, грязные разводы, прыщи. Такой образ приходится будущим артисткам явно не по душе. Потом актеры из массовки жалуются — мол, дали какое-то тряпье, изваляли в грязи… А то, что костюмеры специально над тканью работали, чтобы ее «состарить», а имитацию грязи покупали специально в Германии, их совершенно не интересовало.
Артисты боятся своих двойников
Некоторым актерам везет гораздо больше — для сцен казней или похорон делаются полноценные муляжи. Например, чтобы красочно снять, как лежит в окровавленном снегу свежесрезанная голова. Или необходима сцена похорон. Зрители думают, что это артист играет мертвеца, а на самом деле в катафалке везут его муляж — большинство артистов в гроб на съемках не ложатся, считая это плохой приметой. Из этих же суеверий многие даже видеть свою «ненастоящую голову» не желают.
— Случается, что и режиссер, который заказал изготовить муляж, от него же потом и шарахается, — рассказывают художницы. — Артисты еще более «пугливы», поэтому головы приходится приносить незаметно в коробочке, чтобы никого не травмировать. Но некоторые наоборот — радостно со своей головой фотографируются и жене отсылают снимки.
Перед каждой пластической работой художницам приходится исследовать множество материалов, книг и иллюстраций, чтобы работа получилась правдоподобной.
— Мне однажды пришлось даже на вскрытие ходить, чтобы увидеть, как выглядит раскрытая грудная клетка, — признается Ольга Соболева. — Но обычно мы обходимся рисунками из учебника анатомии. Часто режиссеры ставят очень нестандартные задачи — например, создать маску чернобыльца с обожженной кожей.
Носы выкинула уборщица
У художников по пластическому гриму «реквизит» очень необычный — на съемки в коробках «ездят» маски, парики, руки, головы. Случались и казусы. Например, однажды, почти как у Гоголя, носы потерялись и чуть не сорвали несколько съемочных дней.
— Снимали сказку про трех бабок-ежек, — рассказывает Елена. — Каждой бабушке (их играли, кстати, хорошие питерские артисты-мужчины) мы сделали по накладному носу: крючковатый для старшей, картошкой — для средней — и курносый — для младшей. Одного носа хватает только на день, поэтому у нас было по девять носов на каждого актера. Хранили мы их в контейнерах для бутербродов. После съемочного дня оставили контейнеры в нашем номере (съемки велись рядом с гостиницей) и ушли. Утром рано приходим — контейнеры пусты! У нас истерика: куда делось 27 носов?! Думали-думали, решили спросить уборщицу. А она и говорит: «А, да, я у вас в номере остатки каких-то пирожных в контейнере нашла, так я их выкинула, думала, протухли!» В ужасе мы бросились к мусорному контейнеру, перерыли его весь, и, к счастью, носы нашлись. Мы их продезинфицировали и снова пустили в дело.
Шутки шутками, но потерянные детали питерским гримерам заменить довольно сложно — качественных материалов для пластического грима в Петербурге практически не купить.
— Большинство материалов создаются в Америке, до нас доходят не скоро и из-за растаможки в три-четыре раза подскакивают в цене, — грустно говорят Ольга и Елена. — Из-за этого многие режиссеры не могут позволить себе пластический грим. Особенно для героев детских сказок. А так хотелось бы поработать на какой-нибудь сказке, нарисовать и вылепить доброе сказочное существо — а то кровь, пули, раны уже надоели.