Еще одним поводом для увеличения объемов добычи торфа стало наращивание мощностей белорусских цементных заводов, для работы которых решено использовать торф.


Выходит, что болота, только недавно начавшие восстанавливаться после времен «великой» мелиорации 1980-х, снова предлагают осушать. Но на этот раз оказалось, что осушать уже нечего.


Почему в Беларуси нет болот?

Как рассказал ведущий научный сотрудник Научно-практического центра по биоресурсам Национальной академии наук Александр Козулин, практически все крупные болота Беларуси находятся на особо охраняемых природных территориях (ООПТ) — заказниках «Выгонощанское» и «Освейский», в национальном парке «Припятский», на которых, естественно, запрещены осушение и добыча торфа. Остальной торфяной запас Беларуси рассредоточен по мелким болотцам, разбросанным по всей стране. Поэтому, чтобы добычу все-таки можно было осуществлять, необходимо упразднить охраняемые территории, отметил специалист.

По его словам, в Министерство природных ресурсов и охраны окружающей среды уже поступили распоряжения Совета министров о создании специального нормативного акта для упразднения ООПТ и определения территорий, на которых добыча торфа возможна уже сейчас. Однако министерство заключило, что подходящих месторождений нет, а увеличение разрабатываемого фонда возможно только за счет сельскохозяйственных торфяных земель либо за счет охраняемых территорий.

В заказнике «Выгонощанский», к примеру, предлагают одну часть болота «отрезать», добыть торф, а другую оставить в естественном состоянии, однако Александр Козулин не одобряет такой подход. Он отмечает, что для сохранения нетронутой части болота необходимо применять сложную инженерную конструкцию, иначе весь водоем будет погублен.

В качестве примера он привел болото в заказнике «Докудовский», где торф добывают только на одной части болота, но вторую «уже сложно назвать болотом» в принципе, поскольку на нем вместо сфагнума растет вереск. Хотя стоит отметить, что в последнее время болото активно восстанавливают и кое-где уже появляется болотный мох.

В то же время эколог отмечает, что даже при упразднении охраняемых территорий торфа хватит лет на 30-40, а «потом мы превратимся в пустыню». Причем это опасно не только для природы, но и для самих предприятий, которые будут переведены на сжигание торфа, а потом резко потеряют источник энергии.

По словам ученого, сжигание — отнюдь не самое выгодное использование торфа. Из этого ископаемого можно производить более дорогие продукты, требующие меньших торфяных затрат — мелиоранты, торфяной воск, сорбенты, красители и т.д. Кроме того, отмечает эколог, в Беларуси недостаточно используется такой важный болотный дар, как клюква. Специалист считает, что строительство клюквоперерабатывающего завода было бы очень выгодным, поскольку на одном болоте «Ельня» население ежегодно продает чистую необработанную клюкву на 1 млн. долларов.

Ученый предложил и такой вариант использования белорусских болот, как экологический туризм. По его словам, многие иностранцы приезжают в Беларусь именно ради болот.

По мнению Козулина, предприятия в Беларуси нужно переводить не на сжигание торфа, а на использование возобновляемых источников энергии, которые имеются на тех же болотах.

Эколог рассказал, что в Беларуси уже осваивают использование в качестве источника энергии болотной растительности (камыша, рогоза, осоки). В скошенную с болота биомассу добавляют торф и формируют топливные брикеты. Продуктивность таких пеллетов «просто огромная», говорит Козулин, к тому же для их производства необходимо значительно меньше торфа, да и «трава» на болоте растет постоянно, а не про миллиметру в год, как торф. Кроме того, вместо торфа в пеллеты можно добавлять и опилки.

Однако производством экологических брикетов в Беларуси занимаются пока только предприниматели, государство такой подход не поддерживает. «Одну тонну пеллет из растительности и опилок продают за сто евро. Считается, что предприятия получают 50% прибыли», — рассказал Козулин.

По данным ученого, при использовании альтернативной энергии в целом биомасса составляет 6,5% в США, 6% — в Китае, 5,7% — в ЕС (к 2015 году планируется довести до 20%). В Беларуси же некоторые предприятия проявляют инициативу и сами внедряют использование биомассы — например, древесные отходы, однако после приказа «сверху» просто вынуждены переходить на торф, рассказал специалист.

Национальный координатор Программы малых грантов Глобального экологического фонда в Беларуси Александр Левченко рассказал, что еще в 1997 году на цементных заводах предлагалось сжигать отработанные пестициды и решать таким образом сразу две проблемы — экономить топливо и избавляться от вредных химикатов.

По словам Левченко, заводы экономили на топливе и дополнительно получали деньги за сжигание отходов, в то время как у нас огромные средства тратятся на захоронение химикатов. Однако белорусское правительство в то время такой метод не одобрило, сославшись на ядовитые выбросы и т.п. К слову, сейчас эти отходы захоронены в Гродненской области и будут вывезены для уничтожения в одну из европейских стран.

Тотальное осушение болот может привести к довольно неприятным последствиям, как, впрочем, и любое варварское вмешательство человека в природу.

В частности, именно благодаря болотам и озерам Беларусь может похвастаться большими запасами грунтовых и поверхностных вод. В Европе, к примеру, таких даров уже почти не осталось: грунтовую воду добывают на больших глубинах, а на очистку поверхностной воды тратятся огромные деньги, рассказал Александр Козулин.

Болота являются источниками многих рек, они же принимают на себя часть воды во время весенних паводков и таким образом спасают населенные пункты и поля от затопления, а летом защищают реки от пересыхания.

Кроме того, болота помогают поддерживать положительный углеродный баланс, смягчают климатические аномалии, а также являются местом обитания многих животных-краснокнижников, которые нуждаются именно в крупных болотах.

«Для меня наличие естественных болот — еще и показатель качества жизни человека. Ведь никому неинтересно жить рядом с осушенными торфяниками, на которых постоянно происходят пожары. Пока у нас в Беларуси минимальное количество болот есть», — отметил Козулин.

Он также отметил, что зачастую после добычи торфа болота просто бросают и не проводят никаких мер по их восстановлению, что является причиной частых пожаров на торфяниках, которые к тому же очень тяжело потушить. Таким образом, большие деньги тратятся на технику для тушения пожаров, на дороги для проезда пожарных машин вместо устранения первопричины и восстановления болот, заключил ученый.

По словам старшего научного сотрудника Института природопользования НАН Беларуси Нины Тановицкой, официальные данные гласят, что в Беларуси около 1400 тыс. гектаров болот, однако космические снимки показали, что в естественном состоянии сохранилось только 860 тыс. гектаров, из них всего 40% находятся в хорошем состоянии, у остальных болот нарушен гидрологический режим.

В управлении биологического и ландшафтного разнообразия Минприроды напоминают, что добыча торфа на территориях заказников и заповедников запрещена. По словам заместителя начальника управления Натальи Жаркиной, в Беларуси есть госпрограмма развития особо охраняемых природных территорий, а в Национальной стратегии безопасности установлено, что площадь ООПТ должна быть не менее 8%, хотя в настоящий момент она составляет 7,8%.

Кроме того, Беларусь является стороной Рамсарской конвенции о сохранении водно-болотных угодий и Конвенции о биоразнообразии. Будем надеяться, что эти документы не дадут погубить белорусские воды.

Защитой белорусской природы занимаются и международные экологические организации. При их поддержке общественная организация «Ахова птушак Бацькаўшчыны» реализует в Беларуси проект «Климат и биоразнообразие», в рамках которого осуществляется восстановление более 14 тыс. гектаров деградированных торфяных болот. Проект также нацелен на сокращение выбросов парниковых газов и сохранение биоразнообразия. В рамках программы к концу лета в заказнике «Споровский» планируется запустить производство топливных брикетов из биомассы, рассказала координатор проекта Ольга Чабровская.